«А зачем? — Дух пожал плечами. — Я же бог разрушения! Работа у меня такая — разрушать! Вот я и разрушил: его мечты, планы и надежды!.. Ломать — не делать, голова не болит! Так что свою задачу я выполнил и могу отправляться в иные сферы. Не хочешь прогуляться со мной? Мир посмотришь, опыта наберешься…»

Но орк уже видел мир и однажды отказался от божественности. Поэтому он поочередно расстается со своими спутниками, оставляя их в благорасположенных местах, отдает последние долги и возвращается туда, откуда начался этот этап его странствий. Подобно Одиссею, вновь узревшему берега.

Итаки, он завершает круг своих земных странствий. Правда, дело обходится без избиения женихов за неимением таковых, а к окончательному решению его подталкивает все же не любовь (по крайней мере, в общепринятом понимании), а то, что представляется самым развитым из оркских чувств: чувство долга. Здесь, в своей новой обители, он встречается со старыми друзьями, которые должны быть знакомы читателям по предыдущим сочинениям автора об Эльфине Невозможном.

Прощаясь с Брехтом, можно заметить, что сам он не собирается ни с кем прощаться и вряд ли будет долго засиживаться на одном месте. Его странствия может завершить лишь конец эпохи, красноречивым эпилогом которой служат стихи вполне реального Эгиля, сына Скаллагрима:

Меньше стало ныне

Тех, что блеском моря

Воинов дарили.

За морем едва ли

Щедрые найдутся,

Что мои ладони

Захотят наполнить

Белым снегом тигля.

Кирилл САВЕЛЬЕВ